Бороться с «зеленым змием» у россиян получается с трудом. Даже там, где это вопрос жизни и смерти — в поселениях коренных жителей Якутии, — желание населения ввести сухой закон порой разбивается о права виноторговцев. Так, Верховный суд республики признал незаконным запрет на продажу спиртного, за который проголосовали жители села Жиганска. В Якутии более 160 непьющих поселений. Заставят ли везде вернуть алкогольные ларьки — неизвестно. Есть и Чечня, где спиртное никто ни покупать, ни продавать «не хочет». В окрестностях же столицы трезвых поселений не отыщешь, однако есть общества или братства, члены которых пока хотят лишь одного: чтобы непьющих перестали считать ненормальными. Корреспондент «Ленты.ру» побывал в одном из таких обществ.
***
Шариковая ручка выводит на листке бумаги контур бутылки, а потом колокольню с крестом. Автор нехитрого рисунка сидит за столом. На висках у мужчины проблескивает седина, но он похож на старательного школьника. Пару минут назад ему и еще десятку пришедших дали задание нарисовать все, что они запомнили на вчерашней лекции.
Занятие проходит в небольшом зале приходского дома храма Архангела Михаила в Талдоме. Лектор Владимир Фахреев — человек харизматичный, похож на криминального авторитета из кино.
Владимир ездит по России с лекциями о трезвости по методу Геннадия Шичко. В талдомской общине Фахреев гостит с десятидневным курсом. Отыскать видео его выступлений в интернете несложно. Задача Владимира — объяснить, что главная проблема алкоголизма не в физической или психологической зависимости, которых по сути и не существует, а в самообмане и запрограммированности из-за неправильного воспитания и систематического воздействия скрытой рекламы.
«Говорить нужно не о вреде, а о глупости этого занятия», — уверен он.
Чувства, испытываемые любителями спиртного, табака и наркотиков (четкой границы между ними он не проводит) к зелью, отмечает Владимир, сродни религиозным. «Речь идет о вере!» — говорит он, округляя глаза.
***
Талдомское братство трезвости было организовано в 2010 году. Его лидер — настоятель храма Архангела Михаила, протоиерей Илия Шугаев. На протяжении всего занятия он демонстрирует свою осведомленность в том, о чем говорит приглашенный лектор.
Этот батюшка известен далеко за пределами Талдома: член Всероссийского православного братства «Трезвение» имени Иоанна Предтечи, кандидат богословия, эксперт Координационного центра по противодействию алкоголизму и утверждению трезвости Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению и автор множества книг и учебника «Уроки трезвости» для воскресных школ.
«Границы в нашем братстве достаточно размыты. Есть некое ядро — 15 человек. Вокруг него море сочувствующих», — рассказывает он. В паблике во «ВКонтакте» 49 пользователей: ядро братства — это не пожизненные трезвенники, а те, кто регулярно участвует во встречах и мероприятиях.
«Но в принципе почти все они с обетом трезвости. Многие с пожизненным. Некоторые, включая меня, каждый год дают такой обет», — уточняет батюшка.
Ему не нравится говорить о борьбе с алкоголизмом. Он тут же поправляет собеседника: заниматься надо утверждением трезвости. «Это два принципиально разных подхода», — дважды повторяет Шугаев.
Отца Илию интересуют в первую очередь проблемы семейной жизни прихожан, а не алкоголизм. Но так уж вышло, что эти темы часто перекликаются.
Сперва он говорил с детьми в воскресной школе про дурные зависимости в физическом и духовном плане, и со временем набрался материал на книгу «Свобода и зависимость». Затем его втянули в общий поток «утвердителей трезвости».
***
Год, прожитый без бутылки, дает право носить значок красного цвета, три года — зеленого, семь — синего, а более 15 — белого. Эти награды отличают членов упомянутого выше Всероссийского общества «Трезвение». В Талдоме такие тоже есть.
Давшим обет бывает трудно в обществе, где выпить могут не только предложить, но и заставить. «Знакомому так родственники в рот залить решили. Схватили — и... У тебя, говорят, любви нет к ближним», — говорит один из них.
«За год до этого к нам в приход пришли анонимные алкоголики. Попросили разрешения собираться у нас при храме, — вспоминает батюшка. — Меня это мучило: вот они собираются, такие молодцы, а со взрослыми нашими прихожанами работа не ведется. Вот и создали братство».
В Талдомском районе действуют три группы анонимных алкоголиков. «Кто из них стал трезво жить — старается по месту жительству новую группу создать. Это саморазмножающаяся программа, и это очень хорошо», — говорит Шугаев.
Священник не считает нужным менять столь эффективно действующую организацию на нечто православное. Его общество трезвости не замещает, а дополняет работу анонимных алкоголиков.
***
Дни, когда Владимир Фахреев читал свои лекции, совпали с прибытием в Дубну, а потом и в Талдом особо почитаемой иконы Пресвятой Богородицы «Неупиваемая чаша». Околоправославный народный фольклор наделяет ее прямо-таки магической силой в борьбе с пьянством, и духовенство, за редким исключением, не особенно борется с таким отношением.
«А как же, конечно знаю! Неупиваемая чаша! Кто же ее не знает? Это серьезно, — делится соображениями подвыпивший житель Талдомского района возле одного из магазинов. — Только смотри вот: неупиваемая и непьющий — чуешь разницу? Тут тонкости свои»
Он представляется Валерием Александровичем.
«Да, я пьян, но это все из-за работы, — продолжает он. — Я вообще пенсионер и работать не обязан. Пенсию мою жена забирает. И денег у меня не было, пока работать не устроился. А устроил меня приятель, потому что ему выпить не с кем. Вот как. Он вторую ставку сторожа мне выбил. Так что не было бы зарплаты — я бы и не пил. Как прежде»
Про общество трезвости отца Илии Валерий Александрович слышал, но не особенно верит в эту затею. «А как он проверяет, кто пил, а кто нет? — хмурится пенсионер. — Дыхнуть, что ли, просит? Я-то жене вру, что не пью. А они кому? Богу?»
Однако трезвость напоказ, по словам отца Илии, никаких бонусов в глазах общественности не приносит. Напротив, такому человеку придется столкнуться с недоверием и осуждением, даже если он не будет ни к чему призывать.
«Наше общество в большинстве своем пока еще не готово к проповеди трезвости в широком масштабе, — признает он. — Само слово "трезвость" вызывает лишь напряжение. Трезвость — это маргинальная ценность у нас. Люди считают, что трезвость нужна, конечно, дяде Пете-алкоголику, но не им самим».
Зачастую работа приходских братств трезвости не находит поддержки и в церковной среде. Многие боятся, что это какое-то сектантское движение.
«В этом и заключается наша главная задача на сегодняшний день: показать, что непьющие люди — не сумасшедшие. Для нас трезвость — явление не догматическое, а педагогическое... Если корабль наклонился в одну сторону и может перевернуться, нужно, чтобы кто-то встал на другую сторону», — заключил отец Илия.
***
Непьющие патриоты любят вспоминать опыт обществ трезвости второй половины XIX — начала XX столетия. Инициатива шла снизу, и в том была особая ценность.
Церковь официально подключилась к борьбе с алкоголем 1889 году, уже после того, как это начинание поддержал глава государства.
В 1885 году был издан царский указ, согласно которому администрация каждого населенного пункта обязывалась закрыть все питейные заведения, если больше половины местного населения вступит в общество трезвости.
В начале XX века велась целенаправленная работа с учениками гимназий и студентами. Владимир Фахреев привез с собой в Талдом «Учебникъ трезвости» профессора Александра Мендельсона 1913 года издания. В книге нет занудных нравоучений и сложносочиненных предложений, все излагается довольно просто и емко.
Начинается труд с информации о разнообразных питательных веществах и их влиянии на организм. Есть любопытное сравнение пива с молоком, расчеты потерь от алкоголизма в сельском хозяйстве и многое другое.
Психиатр-нарколог из Санкт-Петербурга, доктор медицинских наук, священник Григорий Григорьев, исследователь вопроса трезвости, считает, что так постепенно жителей Российской империи готовили к принятию сухого закона в 1914 году.
Запрет (официальный) продержался до 1925 года: война с немцами, две революции, красный террор и гражданская война — все делалось на трезвую голову.
Примечательно, что легализация спиртного к резкому скачку ее потребления не привела. К 1940 году, отмечает Григорьев, на душу населения в год приходился один литр чистого спирта (к концу 2016-го — в десять раз больше).
Сегодня православные общества трезвости, наряду со многими другими, в России активно возрождаются, но они пока немногочисленны и не столь влиятельны, как в дореволюционные времена.
«Общее число православных братств трезвости в современной России подсчитать трудно. Их около 400. А вообще церковных проектов, помогающих алкоголикам, более 560», — рассказывает руководитель упомянутого выше синодального координационного центра Валерий Доронкин.
Кто-то просто приходит и молится, кто-то готовится принять обет трезвости, кто-то его уже держит и периодически продлевает.
«Ежегодно перестать пить на время или на всю жизнь с помощью церковного обета решается всего около трех тысяч россиян. А в обществах состоит больше семи тысяч. Они очень разные по численности. Это данные за 2017 год», — уточняет Доронкин.
Еще действует 74 церковных стационара — для тех, кому, кроме увещеваний и молитв, нужно полежать под капельницей.
***
В числе тех, кто дал пожизненный обет трезвости, в Талдомском обществе, есть школьный учитель биологии, лидер молодежного движения Николай. Когда он узнал о братстве, принял в штыки распространяемые им идеи: раскритиковал подаваемую в качестве научной аргументацию.
Однако со временем, женившись и занимаясь с детьми, сам стал вести и пропагандировать трезвый образ жизни. Главным открытием для него стало то, что он ничего не потерял: «праздники остались такими же веселыми, но утром всегда светлая голова».
Среди тех, кто ходит на лекции о трезвости Владимира Фахреева, много женщин. У большинства — пьющие мужья, и им надоело играть в семье роль неуемной пилы.
«Решила, что сама просто не буду выпивать. Никогда. Ни на Новый год, ни на поминках, а супруг, дети — пусть делают, как считают нужным. Это ведь по-христиански, зачем давить на человека, — говорит одна. — Через пару месяцев смотрю — а муж дома стал безалкогольное пиво пить. Сам так решил. Ну вот так. И слава Богу».
Рассказывают в Талдоме и об Алексее — враче подмосковной наркологической службы. Он сам страдал алкоголизмом и боролся с ним медикаментозно, а потом устал от этого и пришел в общество трезвости при храме в соседней Дубне. Дал обет трезвости и вот уже четыре года не пьет.
«Я сто раз бросал, и толку не было, — рассказывает еще один член братства непьющих. — Клялся матери, а потом она обливалась горькими слезами. Какой-то порочный круг. А тут мне объяснили, что обет трезвости — это другое. Ведь клясться христианам запрещено, вы в курсе? Обет — это когда ты признаешь себя немощным и просишь у Бога помощи. Понятно? Ну это как... встречное движение. Я могу только шажок сделать — и большего на себя не беру»
Обет трезвости в православной традиции дается после особого молебна, перед святынями — крестом, Библией, мощами святых.
На встречах членов общества говорят не только об алкоголе. Главный их смысл, по словам отца Илии Шугаева, — в создании досуга для людей, принявших или готовящихся принять столь непопулярное и неприятное для многих решение: зимой это — уютные чаепития с баранками, а летом — безалкогольные туристические слеты.
* * *
Лекция Владимира Фахреева в приходском доме завершается поздно вечером. К этому времени заваленный снегом центр Талдома с его величавыми резными избами уснул до утра. На улице ни души. Лишь пожилые мужчина и женщина стоят на обочине, вглядываясь с редкие проезжающие мимо машины.
Выяснилось, что их должен был подобрать сын, но что-то задержался. Узнав, что решивший подвезти их водитель приезжал в город, чтобы посетить общество трезвости, мужчина решил поделиться своими мыслями на этот счет.
— Апостол Павел говорил, что лучше не пить вина, не есть мяса и вообще ничего не делать...
— А тебе лишь бы ничего не делать, — прервала его женщина.
— Да подожди ты, я цитирую! В общем, не надо ближних соблазнять, если они на алкоголь слабенькие.
— Так и сказал апостол? Слабенькие? Это про тебя.
lenta.ru
***
Шариковая ручка выводит на листке бумаги контур бутылки, а потом колокольню с крестом. Автор нехитрого рисунка сидит за столом. На висках у мужчины проблескивает седина, но он похож на старательного школьника. Пару минут назад ему и еще десятку пришедших дали задание нарисовать все, что они запомнили на вчерашней лекции.
Занятие проходит в небольшом зале приходского дома храма Архангела Михаила в Талдоме. Лектор Владимир Фахреев — человек харизматичный, похож на криминального авторитета из кино.
Владимир ездит по России с лекциями о трезвости по методу Геннадия Шичко. В талдомской общине Фахреев гостит с десятидневным курсом. Отыскать видео его выступлений в интернете несложно. Задача Владимира — объяснить, что главная проблема алкоголизма не в физической или психологической зависимости, которых по сути и не существует, а в самообмане и запрограммированности из-за неправильного воспитания и систематического воздействия скрытой рекламы.
«Говорить нужно не о вреде, а о глупости этого занятия», — уверен он.
Чувства, испытываемые любителями спиртного, табака и наркотиков (четкой границы между ними он не проводит) к зелью, отмечает Владимир, сродни религиозным. «Речь идет о вере!» — говорит он, округляя глаза.
***
Талдомское братство трезвости было организовано в 2010 году. Его лидер — настоятель храма Архангела Михаила, протоиерей Илия Шугаев. На протяжении всего занятия он демонстрирует свою осведомленность в том, о чем говорит приглашенный лектор.
Этот батюшка известен далеко за пределами Талдома: член Всероссийского православного братства «Трезвение» имени Иоанна Предтечи, кандидат богословия, эксперт Координационного центра по противодействию алкоголизму и утверждению трезвости Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению и автор множества книг и учебника «Уроки трезвости» для воскресных школ.
«Границы в нашем братстве достаточно размыты. Есть некое ядро — 15 человек. Вокруг него море сочувствующих», — рассказывает он. В паблике во «ВКонтакте» 49 пользователей: ядро братства — это не пожизненные трезвенники, а те, кто регулярно участвует во встречах и мероприятиях.
«Но в принципе почти все они с обетом трезвости. Многие с пожизненным. Некоторые, включая меня, каждый год дают такой обет», — уточняет батюшка.
Ему не нравится говорить о борьбе с алкоголизмом. Он тут же поправляет собеседника: заниматься надо утверждением трезвости. «Это два принципиально разных подхода», — дважды повторяет Шугаев.
Отца Илию интересуют в первую очередь проблемы семейной жизни прихожан, а не алкоголизм. Но так уж вышло, что эти темы часто перекликаются.
Сперва он говорил с детьми в воскресной школе про дурные зависимости в физическом и духовном плане, и со временем набрался материал на книгу «Свобода и зависимость». Затем его втянули в общий поток «утвердителей трезвости».
***
Год, прожитый без бутылки, дает право носить значок красного цвета, три года — зеленого, семь — синего, а более 15 — белого. Эти награды отличают членов упомянутого выше Всероссийского общества «Трезвение». В Талдоме такие тоже есть.
Давшим обет бывает трудно в обществе, где выпить могут не только предложить, но и заставить. «Знакомому так родственники в рот залить решили. Схватили — и... У тебя, говорят, любви нет к ближним», — говорит один из них.
«За год до этого к нам в приход пришли анонимные алкоголики. Попросили разрешения собираться у нас при храме, — вспоминает батюшка. — Меня это мучило: вот они собираются, такие молодцы, а со взрослыми нашими прихожанами работа не ведется. Вот и создали братство».
В Талдомском районе действуют три группы анонимных алкоголиков. «Кто из них стал трезво жить — старается по месту жительству новую группу создать. Это саморазмножающаяся программа, и это очень хорошо», — говорит Шугаев.
Священник не считает нужным менять столь эффективно действующую организацию на нечто православное. Его общество трезвости не замещает, а дополняет работу анонимных алкоголиков.
***
Дни, когда Владимир Фахреев читал свои лекции, совпали с прибытием в Дубну, а потом и в Талдом особо почитаемой иконы Пресвятой Богородицы «Неупиваемая чаша». Околоправославный народный фольклор наделяет ее прямо-таки магической силой в борьбе с пьянством, и духовенство, за редким исключением, не особенно борется с таким отношением.
«А как же, конечно знаю! Неупиваемая чаша! Кто же ее не знает? Это серьезно, — делится соображениями подвыпивший житель Талдомского района возле одного из магазинов. — Только смотри вот: неупиваемая и непьющий — чуешь разницу? Тут тонкости свои»
Он представляется Валерием Александровичем.
«Да, я пьян, но это все из-за работы, — продолжает он. — Я вообще пенсионер и работать не обязан. Пенсию мою жена забирает. И денег у меня не было, пока работать не устроился. А устроил меня приятель, потому что ему выпить не с кем. Вот как. Он вторую ставку сторожа мне выбил. Так что не было бы зарплаты — я бы и не пил. Как прежде»
Про общество трезвости отца Илии Валерий Александрович слышал, но не особенно верит в эту затею. «А как он проверяет, кто пил, а кто нет? — хмурится пенсионер. — Дыхнуть, что ли, просит? Я-то жене вру, что не пью. А они кому? Богу?»
Однако трезвость напоказ, по словам отца Илии, никаких бонусов в глазах общественности не приносит. Напротив, такому человеку придется столкнуться с недоверием и осуждением, даже если он не будет ни к чему призывать.
«Наше общество в большинстве своем пока еще не готово к проповеди трезвости в широком масштабе, — признает он. — Само слово "трезвость" вызывает лишь напряжение. Трезвость — это маргинальная ценность у нас. Люди считают, что трезвость нужна, конечно, дяде Пете-алкоголику, но не им самим».
Зачастую работа приходских братств трезвости не находит поддержки и в церковной среде. Многие боятся, что это какое-то сектантское движение.
«В этом и заключается наша главная задача на сегодняшний день: показать, что непьющие люди — не сумасшедшие. Для нас трезвость — явление не догматическое, а педагогическое... Если корабль наклонился в одну сторону и может перевернуться, нужно, чтобы кто-то встал на другую сторону», — заключил отец Илия.
***
Непьющие патриоты любят вспоминать опыт обществ трезвости второй половины XIX — начала XX столетия. Инициатива шла снизу, и в том была особая ценность.
Церковь официально подключилась к борьбе с алкоголем 1889 году, уже после того, как это начинание поддержал глава государства.
В 1885 году был издан царский указ, согласно которому администрация каждого населенного пункта обязывалась закрыть все питейные заведения, если больше половины местного населения вступит в общество трезвости.
В начале XX века велась целенаправленная работа с учениками гимназий и студентами. Владимир Фахреев привез с собой в Талдом «Учебникъ трезвости» профессора Александра Мендельсона 1913 года издания. В книге нет занудных нравоучений и сложносочиненных предложений, все излагается довольно просто и емко.
Начинается труд с информации о разнообразных питательных веществах и их влиянии на организм. Есть любопытное сравнение пива с молоком, расчеты потерь от алкоголизма в сельском хозяйстве и многое другое.
Психиатр-нарколог из Санкт-Петербурга, доктор медицинских наук, священник Григорий Григорьев, исследователь вопроса трезвости, считает, что так постепенно жителей Российской империи готовили к принятию сухого закона в 1914 году.
Запрет (официальный) продержался до 1925 года: война с немцами, две революции, красный террор и гражданская война — все делалось на трезвую голову.
Примечательно, что легализация спиртного к резкому скачку ее потребления не привела. К 1940 году, отмечает Григорьев, на душу населения в год приходился один литр чистого спирта (к концу 2016-го — в десять раз больше).
Сегодня православные общества трезвости, наряду со многими другими, в России активно возрождаются, но они пока немногочисленны и не столь влиятельны, как в дореволюционные времена.
«Общее число православных братств трезвости в современной России подсчитать трудно. Их около 400. А вообще церковных проектов, помогающих алкоголикам, более 560», — рассказывает руководитель упомянутого выше синодального координационного центра Валерий Доронкин.
Кто-то просто приходит и молится, кто-то готовится принять обет трезвости, кто-то его уже держит и периодически продлевает.
«Ежегодно перестать пить на время или на всю жизнь с помощью церковного обета решается всего около трех тысяч россиян. А в обществах состоит больше семи тысяч. Они очень разные по численности. Это данные за 2017 год», — уточняет Доронкин.
Еще действует 74 церковных стационара — для тех, кому, кроме увещеваний и молитв, нужно полежать под капельницей.
***
В числе тех, кто дал пожизненный обет трезвости, в Талдомском обществе, есть школьный учитель биологии, лидер молодежного движения Николай. Когда он узнал о братстве, принял в штыки распространяемые им идеи: раскритиковал подаваемую в качестве научной аргументацию.
Однако со временем, женившись и занимаясь с детьми, сам стал вести и пропагандировать трезвый образ жизни. Главным открытием для него стало то, что он ничего не потерял: «праздники остались такими же веселыми, но утром всегда светлая голова».
Среди тех, кто ходит на лекции о трезвости Владимира Фахреева, много женщин. У большинства — пьющие мужья, и им надоело играть в семье роль неуемной пилы.
«Решила, что сама просто не буду выпивать. Никогда. Ни на Новый год, ни на поминках, а супруг, дети — пусть делают, как считают нужным. Это ведь по-христиански, зачем давить на человека, — говорит одна. — Через пару месяцев смотрю — а муж дома стал безалкогольное пиво пить. Сам так решил. Ну вот так. И слава Богу».
Рассказывают в Талдоме и об Алексее — враче подмосковной наркологической службы. Он сам страдал алкоголизмом и боролся с ним медикаментозно, а потом устал от этого и пришел в общество трезвости при храме в соседней Дубне. Дал обет трезвости и вот уже четыре года не пьет.
«Я сто раз бросал, и толку не было, — рассказывает еще один член братства непьющих. — Клялся матери, а потом она обливалась горькими слезами. Какой-то порочный круг. А тут мне объяснили, что обет трезвости — это другое. Ведь клясться христианам запрещено, вы в курсе? Обет — это когда ты признаешь себя немощным и просишь у Бога помощи. Понятно? Ну это как... встречное движение. Я могу только шажок сделать — и большего на себя не беру»
Обет трезвости в православной традиции дается после особого молебна, перед святынями — крестом, Библией, мощами святых.
На встречах членов общества говорят не только об алкоголе. Главный их смысл, по словам отца Илии Шугаева, — в создании досуга для людей, принявших или готовящихся принять столь непопулярное и неприятное для многих решение: зимой это — уютные чаепития с баранками, а летом — безалкогольные туристические слеты.
* * *
Лекция Владимира Фахреева в приходском доме завершается поздно вечером. К этому времени заваленный снегом центр Талдома с его величавыми резными избами уснул до утра. На улице ни души. Лишь пожилые мужчина и женщина стоят на обочине, вглядываясь с редкие проезжающие мимо машины.
Выяснилось, что их должен был подобрать сын, но что-то задержался. Узнав, что решивший подвезти их водитель приезжал в город, чтобы посетить общество трезвости, мужчина решил поделиться своими мыслями на этот счет.
— Апостол Павел говорил, что лучше не пить вина, не есть мяса и вообще ничего не делать...
— А тебе лишь бы ничего не делать, — прервала его женщина.
— Да подожди ты, я цитирую! В общем, не надо ближних соблазнять, если они на алкоголь слабенькие.
— Так и сказал апостол? Слабенькие? Это про тебя.
lenta.ru
18.01.2019