Гамма ароматов, вкусов и стилистических решений в сегодняшнем шампанском шире, чем когда бы то ни было
Мода на малотиражные релизы, происходящие с точно очерченных участков виноградника, наконец захватила Шампань — регион, в котором позиции «больших марок» и процветающих винных негоциантов до самого последнего времени казались незыблемыми. Считается, что традиция ассамбляжа — смешивания вин с нескольких виноградников — родилась вместе с самим шампанским. По крайней мере именно этим искусством соединения вин, происходящих с нескольких крю, прославился легендарный создатель первых игристых вин Шампани Дом Периньон.
Однако широкую известность под своим региональным названием шампанское получило сравнительно недавно — во второй половине XIX века. Напомним, что небезызвестная вдова Клико в 1814 году отправляла в Петербург не «просто шампанское», а вино с точной пропиской: «Вино Бузи 1811, года кометы». Да и для Пушкина «благословенное вино» было родом из едва различимого на карте населенного пункта Аи.
Путь становления Шампани как бренда был связан с развитием негоциантских домов, которым даже не столько ради чистого искусства, как Периньону, но ради обеспечения растущей потребности рынка надо было закупать и смешивать виноград из разных шампанских коммун. Бизнес наиболее успешных домов Шампани укрупнялся, и историческая провинция прирастала виноградниками.
Нынешняя Шампань довольно обширна. В настоящее время на ее территории более 30 000 га занимают виноградники (для сравнения: во всем Крыму их сейчас не более 20 000 га). Чтобы сориентировать потребителей, Шампань разделили на четыре зоны, различные по строению почвы, особенностям микроклимата и сортовому составу виноградников. Ближайшая к столице Шампани — Реймсская гора, Montagne de Reims, с достаточно глубоким залеганием меловых отложений и преобладанием сорта «пино нуар» на виноградниках. Расположенный чуть южнее Белый берег, Cote des Blancs, где мела в почве, как правило, больше и он залегает не так глубоко, известен как территория белого сорта «шардоне». От места максимального сближения двух перечисленных зон на запад уходит третья — долина Марны, Vallee de la Marne, где получил распространение сорт «менье». И, наконец, еще южнее, к юго-востоку от Труа, древней столицы Шампани, между рекой Об и верхней частью долины Сены, находится зона Об, l’Aube, где мел в почве сменяется мергелем и где наиболее комфортно чувствует себя «пино нуар».
Микротерруарные эксперименты в Шампани начались на волне миллениума, когда высокий спрос на все пенистое укрепил позиции небольших производителей «от сохи» — рекольтанов и когда потребитель, перепробовавший шампанский мейнстрим от больших домов, в поисках новых оттенков вкуса устремился на обочину. Чтобы на собственной дегустационной практике проверить истинность теорий, столь увлекательно изложенных в справочниках и покупательских гидах. На самом деле так ли пронзителен в своем минеральном звучании шардоне из Cote des Blancs, настолько ли благороден пино нуар с Реймсской горы и чего стоит ждать от менье из долины Марны? Ну и вообще шампанское с берегов Сены — это реальность или все-таки коммерческий миф?
Современная Шампань, в которой кроме четырех больших зон формально выделяют еще 17 терруаров и 319 коммун, имеющих официальное право производить виноград, представляет собой благодатный материал для исследования.
Трехчасовой опыт работы в дегустационной комиссии, которая на исходе 2018 года собралась из числа московских сомелье и винных экспертов, подтвердила это предположение. Даже по компактной выборке из 18 образцов можно было понять, что гамма ароматов, вкусов и вообще стилистических решений в сегодняшнем шампанском шире, чем когда бы то ни было.
Шампанские «монокрю» на исходе второго десятилетия XXI века — это продукт для вкуса требовательного, чтобы не сказать капризного.
При почти неограниченных технических возможностях стилистика каждого из этих вин зависит не только от терруарных условий виноградника или сортовых особенностей кюве, но и от философии винодела — точнее от его одержимости какой-нибудь из доктрин, распространенных в нынешнем винном мире.
Так, например, если вы слишком рьяный приверженец биодинамики и считаете, что здоровая порция сернистого ангидрида едва ли позволит вашему вину пропитаться вселенской энергией, то вы рискуете получить подокисленное шампанское, какую бы звонкость оттенков ни обещал вам элегантный «шардоне» в условиях терруара Avize. А на том же Белом берегу, только чуть южнее, в Vertus, на базе «шардоне», как оказывается, можно придать шампанскому такой объем и тело, которому наверняка позавидует любой производитель пино нуар из Bouzy.
Но даже самый престижный участок в Ambonnay не спасет ваш «пино» от чрезмерно «колючей» минеральности, если, увлекшись терруарным экстремизмом, вы не уделите должного внимания достаточной площади листового покрова на лозах. И напротив, если 5 га сорта «менье» близ малоизвестного селения Boursault в долине Марны — это все ваше богатство, то современная техника, умелые руки и терпение позволят оживить ваше будто бы скромное шампанское такими цветочными узорами, что встреча с ним окажется незабываемой.
Если парцеллярное любопытство вас увлекло и вы уже собираетесь в экспедицию по винотекам на поиски «монокрю», то вы должны быть готовы к встрече с повышенной ценовой категорией. В здешних розничных ценах за «монокрю» скорее всего придется выложить не менее 10 000 рублей, хотя бы потому, что они в большинстве своем выпускаются в «винтажной» категории, то есть датируются годом урожая и имеют не менее чем трехлетний срок выдержки в бутылке. Увы, шампанское с надписью Сlos на этикетке сегодня будет стоить дороже, чем Grande Cuvee, даже если его производитель — большой негоциантский дом, а не микроскопическое хозяйство крестьянина-рекольтана. А сэкономить можно, перечитывая книгу «4000 шампанских» Рихарда Юхлина и запивая теорию тем, что вам самому больше нравится.
forbes.ru
Мода на малотиражные релизы, происходящие с точно очерченных участков виноградника, наконец захватила Шампань — регион, в котором позиции «больших марок» и процветающих винных негоциантов до самого последнего времени казались незыблемыми. Считается, что традиция ассамбляжа — смешивания вин с нескольких виноградников — родилась вместе с самим шампанским. По крайней мере именно этим искусством соединения вин, происходящих с нескольких крю, прославился легендарный создатель первых игристых вин Шампани Дом Периньон.
Однако широкую известность под своим региональным названием шампанское получило сравнительно недавно — во второй половине XIX века. Напомним, что небезызвестная вдова Клико в 1814 году отправляла в Петербург не «просто шампанское», а вино с точной пропиской: «Вино Бузи 1811, года кометы». Да и для Пушкина «благословенное вино» было родом из едва различимого на карте населенного пункта Аи.
Путь становления Шампани как бренда был связан с развитием негоциантских домов, которым даже не столько ради чистого искусства, как Периньону, но ради обеспечения растущей потребности рынка надо было закупать и смешивать виноград из разных шампанских коммун. Бизнес наиболее успешных домов Шампани укрупнялся, и историческая провинция прирастала виноградниками.
Нынешняя Шампань довольно обширна. В настоящее время на ее территории более 30 000 га занимают виноградники (для сравнения: во всем Крыму их сейчас не более 20 000 га). Чтобы сориентировать потребителей, Шампань разделили на четыре зоны, различные по строению почвы, особенностям микроклимата и сортовому составу виноградников. Ближайшая к столице Шампани — Реймсская гора, Montagne de Reims, с достаточно глубоким залеганием меловых отложений и преобладанием сорта «пино нуар» на виноградниках. Расположенный чуть южнее Белый берег, Cote des Blancs, где мела в почве, как правило, больше и он залегает не так глубоко, известен как территория белого сорта «шардоне». От места максимального сближения двух перечисленных зон на запад уходит третья — долина Марны, Vallee de la Marne, где получил распространение сорт «менье». И, наконец, еще южнее, к юго-востоку от Труа, древней столицы Шампани, между рекой Об и верхней частью долины Сены, находится зона Об, l’Aube, где мел в почве сменяется мергелем и где наиболее комфортно чувствует себя «пино нуар».
Микротерруарные эксперименты в Шампани начались на волне миллениума, когда высокий спрос на все пенистое укрепил позиции небольших производителей «от сохи» — рекольтанов и когда потребитель, перепробовавший шампанский мейнстрим от больших домов, в поисках новых оттенков вкуса устремился на обочину. Чтобы на собственной дегустационной практике проверить истинность теорий, столь увлекательно изложенных в справочниках и покупательских гидах. На самом деле так ли пронзителен в своем минеральном звучании шардоне из Cote des Blancs, настолько ли благороден пино нуар с Реймсской горы и чего стоит ждать от менье из долины Марны? Ну и вообще шампанское с берегов Сены — это реальность или все-таки коммерческий миф?
Современная Шампань, в которой кроме четырех больших зон формально выделяют еще 17 терруаров и 319 коммун, имеющих официальное право производить виноград, представляет собой благодатный материал для исследования.
Трехчасовой опыт работы в дегустационной комиссии, которая на исходе 2018 года собралась из числа московских сомелье и винных экспертов, подтвердила это предположение. Даже по компактной выборке из 18 образцов можно было понять, что гамма ароматов, вкусов и вообще стилистических решений в сегодняшнем шампанском шире, чем когда бы то ни было.
Шампанские «монокрю» на исходе второго десятилетия XXI века — это продукт для вкуса требовательного, чтобы не сказать капризного.
При почти неограниченных технических возможностях стилистика каждого из этих вин зависит не только от терруарных условий виноградника или сортовых особенностей кюве, но и от философии винодела — точнее от его одержимости какой-нибудь из доктрин, распространенных в нынешнем винном мире.
Так, например, если вы слишком рьяный приверженец биодинамики и считаете, что здоровая порция сернистого ангидрида едва ли позволит вашему вину пропитаться вселенской энергией, то вы рискуете получить подокисленное шампанское, какую бы звонкость оттенков ни обещал вам элегантный «шардоне» в условиях терруара Avize. А на том же Белом берегу, только чуть южнее, в Vertus, на базе «шардоне», как оказывается, можно придать шампанскому такой объем и тело, которому наверняка позавидует любой производитель пино нуар из Bouzy.
Но даже самый престижный участок в Ambonnay не спасет ваш «пино» от чрезмерно «колючей» минеральности, если, увлекшись терруарным экстремизмом, вы не уделите должного внимания достаточной площади листового покрова на лозах. И напротив, если 5 га сорта «менье» близ малоизвестного селения Boursault в долине Марны — это все ваше богатство, то современная техника, умелые руки и терпение позволят оживить ваше будто бы скромное шампанское такими цветочными узорами, что встреча с ним окажется незабываемой.
Если парцеллярное любопытство вас увлекло и вы уже собираетесь в экспедицию по винотекам на поиски «монокрю», то вы должны быть готовы к встрече с повышенной ценовой категорией. В здешних розничных ценах за «монокрю» скорее всего придется выложить не менее 10 000 рублей, хотя бы потому, что они в большинстве своем выпускаются в «винтажной» категории, то есть датируются годом урожая и имеют не менее чем трехлетний срок выдержки в бутылке. Увы, шампанское с надписью Сlos на этикетке сегодня будет стоить дороже, чем Grande Cuvee, даже если его производитель — большой негоциантский дом, а не микроскопическое хозяйство крестьянина-рекольтана. А сэкономить можно, перечитывая книгу «4000 шампанских» Рихарда Юхлина и запивая теорию тем, что вам самому больше нравится.
forbes.ru
10.02.2019